Авторский сайт протоиерея Николая Булгакова

Журнал «Армия» (бывший «Коммунист Вооруженных Сил») в 7-м номере за 1993-й  год опубликовал две статьи, соседство которых не может не навести на раздумья о том, какому идеалу призывается служить сегодня русский воин: идеалу защиты Отече­ства, его вековых святынь, или совершенно другим, нашему народу чуждым?

Первая из этих публикаций — интервью полковника В. Рощупкина с заведующим кафедрой российской истории Санкт-Петербургского университета Ю.Д.Марголисом. Задача беседы — опровергнуть церковное почитание царя мученика Николая II ссылками на «данные науки». Вторая — об армии США.

«Буду излагать сугубо личные оценки и мнения. Но они базируются на документальной ос­нове, — предупреждает «специалист» по истории России в период прав­ления Николая II профессор Марголис. — Для начала — о взглядах царя. Он быстро уверовал в слова наставника архиконсер­ватора Л.П.Победоносцева (имеется в виду К. П.Победоносцев — авт.): «Богом да царем православным стоит русская земля!» Николай полагал: от Господа Бога вручена нам власть царская над народом нашим, перед престолом Его мы и дадим ответ за судьбы державы Российской».

То, что Богом да Царем православным стоит Русская земля, — это, конечно, не личное мнение Константина Петровича Победоносцева. Видный наш церковный и го­сударственный деятель, 25 лет стоявший на посту обер-прокурора Священного Синода, имеет и особую заслугу перед Россией за воспитание двух ее выдающихся монархов: Александра III и Николая II — в том духе, которым веками росла и крепла Русь. Эта истина давно вошла в пословицы русского народа: Русским Богом да русским Царем Святорусская земля стоит. Без Бога свет не стоит — без Царя земля не правится. Именно так думали все поколения наших соотечественников, которые за Веру, Царя и Отечество шли на смерть и побеждали.

И, разумеется, это не было личным мнением Царя Ни­колая II-го — о том, что власть ему вручена от Господа Бога. «Мысль, что князь (царь, лю­бой «власть имеющий») — лишь распоряди­тель власти, данной Богом, и ответчик перед Ним за врученную ему страну и людей, — лежала в основе самовоззрения всякой законной власти на Руси», — пишет мит­рополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн. Народ наш никогда и не мыслил иначе. Одному Богу Государь ответ дер­жит. Царский гнев и милость в руке Божи­ей. Что Бог на небе, то Царь на земле. Так говорят наши пословицы. Это понимание ос­новывалось на главном источнике всякого знания на Руси — на слове Божием. Всяка душа властем предержащим да повинует­ся. Несть бо власть аще не от Бога; сущыя же власти от Бога учинены суть (Рим. 13, 1). Так говорит слово Божие про всякое нача­льство на земле, про всякую власть, а наипаче — про царя. Мною, говорит Господь, цари царствуют (Притч. 8, 15). Бог поставля­ет царей (Дан. 2, 21). Господь возносит из­бранного от народа, святым елеем пома­зывает его (Пс. 88, 20,21). Господь воз­лагает на голову царя венец (Пс. 20, 4); от Господа царям — держава, и сила от Вышняго (Прем. Солом. 6, 3). Сердце царя в руке Божией (Притч. 21, 1). Господь защищает царя, помогает ему, подкрепляет и отвечает ему со святых небес Своих: Гос­подь возлагает на царя честь и величие, и благословение Свое, и царь уповает на Господа (/Пс. 19, 2,3,5,7; 20, 3,6-8).

В словах же профессора университета ви­дна та иерархия ценностей, которой он при­держивается и которую он, следовательно, передает студентам: «Мысль о примитивно­сти последнего царя способна лишь прини­зить историю народных революций в Рос­сии… Он был грозным, а отнюдь не безволь­ным противником революции… Чего Рома­новы ждали в Тобольске? Победы контр­революции!»

То есть, г-н профессор считает революции благом, прогрессом, а сопротивление им «консерваторов» — темным пятном в их биографиях. Но сегодня, в конце XX-го века, многострадальный русский народ уже убедился, что революции никогда ничего не приносят, кроме горя. Таков главный урок, который мы должны извлечь из своей, да и мiровой истории (иначе, зачем ее изучать?) Революции, как мы знаем, много и красиво обещают, а на деле всегда связаны с кровью, жертва­ми, разрухой, с разрывом исторической преемствен­ности поколений, с паде­нием уровня нравственно­сти, с разгулом низменных страстей, с нарушением всего мирного, естествен­ного течения жизни обще­ства. Революции — это прямое нарушение запо­веди Спасителя: Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе, и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и об­рящете покой душам ва­шим. Иго бо Мое благо, и   бремя   Moе легко есть (Мф. 11, 28-30).

        Родоначальник всех ре­волюций — сатана. Он — первый революционер, который, возгордившись, восстал на Бога, отпал от Него и увлек с собой треть ангелов, ставших злыми духами, бесами. Они были изгнаны с неба святым архистратигом Миха­илом и ангелами Божиими. Эта первая рево­люция принесла зло в мiр, неисчислимые страдания в жизнь людей, тяжелейший не­дуг гордыни в их души — корень всех рево­люций. Зло — это все, что направлено про­тив Бога, недаром все революции всегда были связаны с безбожием, с борьбой про­тив Церкви.

Соответственно, мы должны воздать должное всем нашим соотечественникам, выступавшим за Веру, Царя и Отечество. То есть, всему «реакционному духовенству» (стойкому в Православии), всем «консерва­торам», которые мужественно противосто­яли   так   называемым   «прогрессивным» — разрушительным, антихристианским, ан­тигосударственным — силам, разжигавшим пожар революции, в котором потом сгорели и сами, и погубили миллионы людей.

Одна из причин нашей исторической тра­гедии — это подмена понятий, которая до­лго готовилась в народе антихристианскими силами. Постепенно героями стали почи­таться безбожники, осквернители святынь, убийцы-террористы, бунтовщики, а прези­раться — государственники, охранители главных устоев и ценностей народной жиз­ни. Русские люди начинали смотреть на все события не с точки зрения истинного пони­мания, что есть добро и зло, не с точки зрения интересов Православия и держав­ного русского народа, не с точки зрения жизни вечной и спасения души, а с совер­шенно других, губительных позиций. Менял­ся самый тип мышления русского человека, его понятийный аппарат.

«Объективный», «научный», «опирающий­ся на документальную основу» взгляд Марголиса — это старая коммунистическая, ма­сонская легенда о деятельности Николая II-го, которая имела задачу бросить тень на Пра­вославие и Самодержавие и держалась то­лько на том, что всю достоверную литерату­ру по нашей истории либо уничтожали, либо держали в спецхранах.

«Всего лишь раз, — говорит Марголис,— в бумагах Николая II я встретил сомнение в «благодетельности» крови «во спасение» России – в канун издания манифеста 17 октября 1905 года».

Однако стоит только открыть дневник Императора за 9 января 1905 года, и мы найдем слова, идущие из глубины души, написанные в день трагедии, спровоцированной врагами Царя и Отечества: «Было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!»

О том, чего стоило Государю нести его крест, в какой-то степени говорит пронзи­тельная запись в его дневнике от 30 марта 1906 года — в Страстной Четверг: «Утром мы со всеми детьми причасти­лись св. Христовых Тайн. На несколько ча­сов нашло душевное успокоение…»

По старой традиции, профессор ставит в вину царю мученику всё, что только мож­но ему поставить, — уже потому, что это происходило во время его царствования. Здесь и упоминание о ходынской трагедии, которая отнесена почему-то к 1895 году. И о расстрелах, и о военно-полевой юсти­ции. При этом ни слова не говорится о том, что с 1905 года ежедневно социалисты убивали от 10 до 18 человек ни в чем не повинных людей, исполнявших свой долг, что 4 февраля 1905 года в Москве был убит великий князь Сергей Александрович, и о многих других подобного рода истори­ческих фактах. В книге «Император Николай II как человек сильной воли» (которая отнюдь не была «только что переведена с английского», как сказано в интервью, а вышла в свет на русском языке в 1983 году в Джорданвилле, США) ее автор, Е.Е.Алферьев, о военно-полевых судах пишет: «Эта мера была суровая, но необходимая: за 1906 год было убито 768 и ранено 820 представителей власти, причем число уби­тых значительно превышало число казнен­ных. За все время действия этих судов по их приговорам было казнено 683 человека».

Государю Императору ставится в вину и то, что он был «первым дворянином им­перии», в собственности которого было зем­ли больше, чем у полумиллиона крестьянс­ких семей. А что же в этом плохого? Вопрос в том, где лучше жилось крестьянам, каково было их реальное положение. Есть важней­ший показатель, говорящий о состоянии на­рода в царствование Николая II: за эти два­дцать лет численность русских за счет есте­ственного прироста увеличилась более чем на 50 миллионов человек. Сравним эту цифру с тем, что говорят на этот счет данные последующих эпох, и станет ясно, какое правление в России было за народ, а какое — против.

Зав. кафедрой русской истории, говоря о времени царствования Николая Александровича, ничего не говорит о самом главном, что происходило тогда в стране, — о том, чему Государь в день вынужденного отречения от престола дал ясную оценку в чеканных словах своего днев­ника: «Кругом измена и тру­сость, и обман». Российс­кую плоть, все сферы ее жизни, как никогда прежде в России, подтачивали чер­ви — невидимая масонская деятельность, име­вшая одну вожделенную цель: крушение России.

О положении в стране, о реальной возможности Царя управлять ею говорит хотя бы такой пример. Один из выдающихся наших архи­пастырей, духовное чадо св. прав. Иоанна Кронштадтского, архиепископ Серафим Чичагов (в будущем — мит­рополит Ленинградский; священномученик, расстрелян в 1937 году) в своем слове 21 декабря 1909 года перед молебствием в Соборе и благословением хоругвей Союза русского народа, го­ворил:

«Служение тяжелое, бо­рьба почти непосильная, ибо враг наш приобрел се­бе огнем и мечем свободу действия, свободу совращения и обмана, он много­числен, обладает не только средствами и крепкой орга­низацией, но всемiрным опытом в кровавой борьбе, а главное, пользуется равнодушием общества к переживаемым народом бедствиям и сочувствием многих наших соотечественников, поддержкою некоторых влиятельных лиц и услуга­ми предателей из нашей же семьи, ставящих матери­альные выгоды выше свя­тых целей жизни. Русское образованное общество за небольшими исключениями потеряло всё, что   приобрело   тысячелетним   трудом: знание Христова учения и своей исто­рии, патриотизм, крепость и мудрость русского духа, любовь к своей православной вере и Церкви, стремление к истине, серьезное образование, любовь к труду, преданность своему Царю и привычку быть хозяином в своем доме. Между русским обществом и народом образовалась непро­ходимая пропасть! Народ еще чувствует свою силу, верит еще в свое право, любит свою православную веру, всю надежду по­лагает на Богом дарованного царя и не может понять своим здравым умом, поче­му происходит такой упадок порядка в Рос­сии, быстро развивается общее обнищание и разорение народа, допускается такое унижение великого и сильного государст­ва, терпится такая измена среди покорен­ных народов. Живя разобщено по селам, этот народ не в состоянии сказать свое решительное слово изменникам, передать возлюбленному Царю свое желание и вы­разить свою мольбу, и он тоскует, скорбит, мучается, не понимая, что происходит пре­ступное предательство родины, что заду­ман заговор против него, затеяно порабо­щение русской народности. Да, никогда еще не переживала Россия такого времени разложения и развращения умственного, нравственного и духовного!..»

В то время уже вовсю орудо­вала, явно и тайно, в стране и за рубежом, партия будущих палачей России: Ленины, Троцкие, Сверд­ловы, Дзержинские, Землячки (один из ее партийных псевдонимов — Демон)… И против этого-то легиона, готовившего погром русского народа, разрушение всех основ его жизни, Царь, который никого из них пальцем не тронул, был слишком жесток? И сегодня можно еще кощунственно повторять старое клеветническое словечко «кровавый» — после того, что сотворила эта банда, кровавее которой не знала мiровая история?!

Но и обвинения Государя в том, что он был недостаточно тверд по отношению к бу­дущим разрушителям России, тоже неверны. Он не мог уподобиться им, слугам сатанинским, не мог стать диктатором-палачом, он мог быть и остался православным Царем, для которого превыше всего стоял еван­гельский закон.

Еще преподобный Серафим Саровский почти за целый век предсказал, что про­изойдет «великая продолжительная война и страшная революция в России, превыша­ющая всякое воображение человеческое… Реки крови русской прольются…» И причину этой страшной трагедии он тоже открыл. Это, прежде всего, не мнимые ошибки и слабости Государя (хотя он, как всякий человек, не был безгрешен), а оскудение веры в людях. И Государь наш Николай Александрович, как человек глубокой пра­вославной веры, препятствовал, сколько у него было сил, этому паде­нию, всячески способствуя укреплению веры в нашем народе. Ему принадлежат великие заслуги перед Пра­вославной Церковью. В ча­стности, он настоял на про­славлении преподобного Серафима Саровского в 1903 году. На Саровских торжествах Государю пе­редали письмо, написанное великим старцем именно ему. Государь прочитал письмо — и заплакал. Таков был подвиг Императора Ни­колая II с 1903 года: знать о том, что ждет Россию, и делать все, чтобы облегчить участь народа, не при­бегая при этом к чрезмерным жестокостям.

Профессор Марголис ста­вит Царю в вину «достаток первого помещика». И доба­вляет: «Что во всем этом от святости?»

Но святость не достигает­ся ни бедностью, ни богат­ством как таковыми. Можно быть очень бедным и очень грешным человеком — злым, завистливым, бого­хульником. И в то же время на Руси мы знаем множест­во святых князей, начиная со святых равноапостольных великой княгини Ольги и великого князя Владимира, которые, конечно, не были последними людьми в смысле достатка.

И святой — не значит без­грешный. Один Христос ток­мо без греха. А самым пер­вым святым, вошедшим в рай, вообще был разбой­ник, приговоренный за свои злодеяния к распятию. Но ему был дан от Бога дар покаяния и ис­поведания распятого Спасителя — и этот высочайший духовный подвиг в глазах Гос­пода перевесил всё, что он совершил до этого в земной жизни. Сам первоверховный апостол Петр трижды с клятвой отрекся от Христа. Но он потом всю жизнь слезно каял­ся в этом падении и сподобился смерти за Христа на кресте.

О святости Царя-мученика Николая есть самые авторитетные духовные свидетельст­ва, вполне достаточные для того, чтобы оставить раз и навсегда кощунственные рассуждения о его грехах. Это — свидетельство блаженной Параске­вы — Прасковьи Ивановны Саровской, к которой сам приходил Государь, и которая предсказала ему рождение Наследника, це­саревича мученика Алексия. Это — свидете­льство одного из последних оптинских стар­цев Нектария, который еще в 1917 году предсказал: «Этот Государь бу­дет великомученик. В последнее время он искупит свою жизнь…». Это свидетельство святителя Тихона, Патриарха всероссийско­го, который через четыре дня после убиения Царя сказал в Казанском соборе на Красной площади:

«Мы знаем, что он, отрекаясь от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы, после отречения, найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией. Он ничего не предпринял для улучшения своего положения, безропотно покорился судь­бе…».

Наконец, это свидетельство святителя Иоанна Ша­нхайского (Максимовича), который 3/16 июля 1939 года говорил:

«Перед униженным, оклеветанным и умученным должна склониться Русь, как некогда склонились киевляне перед уму­ченным ими князем Игорем, как владимирцы и суздальцы — пред убитым великим князем Андреем Боголюбским! Тогда Царь-страстотерпец возымеет дерзновение к Бо­гу, и молитва его спасет русскую землю от переносимых ею бедствий. Тогда Царь-муче­ник и его сострадальцы станут новыми не­бесными защитниками Святой Руси. Невин­но пролитая кровь возродит Россию и осе­нит ее новой славой!»

Блажени будете, егда возненавидят вас человецы, и егда разлучат вы, и поносят, и пронесут имя ваше, яко зло, Сына Человеческаго ради (Лк. 6, 22) — говорится в заповедях блаженства в урок поносящим имя Помазанника Божия.

Итак, действительно объективный, опира­ющийся на весь ход истории взгляд на де­ятельность Государя Николая II и старая антихристианская клеветническая легенда о нем — это две вещи несовместимые.

Невольная тенденциозность в подходе к истории нашего государства или намерен­ная ее фальсификация с определенной целью — в любом случае, думается, можно поставить вопрос перед ректором Санкт-Пе­тербургского университета: не больше ли будет пользы для студентов, если кафедру русской истории здесь будет возглавлять преподаватель, который станет открывать им истинное значение отечественной исто­рии в ее действительных, а не мнимых тра­гедиях и высотах?

Мы надеемся и журнал «Армия» видеть не антиправославным, антирусским издани­ем, а истинно патриотическим журналом, воспитывающим наших офи­церов в духе любви к своему Отечеству, в духе почитания его святынь, подвига тех его сынов, кто служение Богу и Отечеству считал своим высшим долгом, кто жизнь свою отдал за духовную и политическую свободу нашего народа.

Чем же можно объяснить появление в та­ком серьезном издании, под обязывающей рубрикой «Наследие», антирусской, анти­православной публикации?

Известно, что кое-кому сегодня хочется видеть наше воинство не русской националь­ной армией, стоящей на страже интересов своего народа, а армией наемников, выполняющей чужие приказы. Не потому ли журнал «Армия» отда­ет свои страницы тем, кто стремится хулить святыни русского народа? А на со­седних страницах в этом же номере в благосклонных тонах пишет об аме­риканских генералах, да­вая завораживающие схе­мы повышения их четырехзначных должностных окладов и пенсий. В тоне старых розовых советс­ких очерков о передовиках производства пишется на сей раз — об армии США:

«Довольно совершен­ная  и разветвленная кад­ровая система… допускает служебное продвижение «на самый верх» лишь тех офицеров, которые полностью соответствуют предъ­являемым требованиям к высшему командному составу… В 1988 году толь­ко один из новоиспечен­ных генералов не имел боевого опыта. Да и то то­лько потому, что женщи­на… Все остальные гене­ралы прошли школу вьет­намской войны… Один из офицеров… командовал батальоном «рейнджеров» в период американского вторжения на Гренаду осенью 1983 года…Статистика… иллюстрирует вдумчивый, серьезный подход, с которым руково­дство вооруженных сил США реализует подбор и расстановку своей «пер­вой тысячи» — генерали­тета… Сбои бывают редко. Число американских гене­ралов и адмиралов, явно не справившихся со своими обязанностями или совершивших серьезные дисциплинарные проступки, бли­зко к нулю…»

Есть у этого «романа» и свой «герой» — генерал Пауэлл.

«Пауэлл, — пишет жур­нал, — принимал непосредственное участие в подготовке таких крупных акций рейгановской администрации, как агрессия про­тив Гренады в 1983 году, бомбардировка Ливии в 1986 году, а также операций «Щит пустыни» и «Буря в пустыне» в 1990-1991 годах… — рисует свой «объективный пор­трет» журнал. — Став первым заместите­лем помощника президента по националь­ной безопасности, Пауэлл ратовал за «веду­щую роль» США в Персидском заливе… Со­трудники Белого дома дают Пауэллу высо­кую оценку…»

Не в этом ли смешении того, что есть доблесть и преступление, что есть интересы Отечества и совершенно про­тивоположные им интересы, пусть и хорошо оплачиваемые, — короче, в том, чтобы сбить истинные ориентиры у нашего офице­рства, — видится кому-то задача военного журнала? При этом для Верховного Главнокоманду­ющего Русской Армией в Великой войне (как называлась в свое время Первая мiровая) не найдется даже таких слов, которых не пожалел бывший военно-морской ми­нистр Англии У.Черчилль. О переменах в военном положении России после приня­тия Государем на себя Верховного коман­дования он писал:

«Мало эпизодов Великой войны более поразительных, нежели воскрешение, пе­ревооружение и возобновленное гигантс­кое усилие России в 1916 году. К лету 1916 г. Россия, которая 18 месяцев перед  тем была почти безоружной, которая в течение 1915 года пережила непрерывный ряд страшных поражений, действительно суме­ла собственными усилиями и путем испо­льзования средств союзников, выставить в поле — организовать, вооружить, снаб­дить — 60 армейских корпусов, вместо тех 35, с которыми она начала войну…

Согласно поверхностной моде нашего времени, царский строй принято тракто­вать как слепую, прогнившую, ни на что не способную тиранию. Но разбор тридцати месяцев войны с Германией и Австрией должен бы исправить эти легковесные представления. Силу Российской империи мы можем измерить по ударам, которые она вытерпела, по бедствиям, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, кото­рые она развила, и по восстановлению сил, на которое она оказалась способна…»

И далее, о Царе-мученике Николае:

«Самоотверженный порыв русских армий, спасший Париж в 1914 году; преодоление мучительного бесснарядного отступления; медленное восстановление сил; брусиловские победы; вступление России в кампанию 1917 года непобедимой, более сильной, чем когда-либо; разве во всем этом не было его доли?.. Тот строй, который в нем воплощался, которым он руководил, которому своими личными свойствами он придавал жизненную искру — к этому моменту выиграл войну для России.

Вот его сейчас сразят. Вмешивается темная рука, сначала облеченная безумием, Царь сходит со сцены. Его и всех его любящих предают на смерть. Его усилия преуменьшают; его действия осуж­дают; его память порочат… Остановитесь и скажите: кто же другой оказался пригод­ным? В людях талантливых и смелых, лю­дях честолюбивых и гордых духом, отваж­ных и властных — недостатка не было. Но никто не сумел ответить на те несколько простых вопросов, от которых зависела жизнь и слава России. Держа победу уже в руках, она пала на землю заживо».

«Девять лет понадобилось Петру Вели­кому, чтобы нарвских побежденных обра­тить в полтавских победителей, — писал генерал И.А.Лохвицкий. — Последний Вер­ховный Главнокомандующий Императорс­кой Армии — Император Николай II сделал ту же великую работу за полтора года. Но работа его была оценена и врагами, и меж­ду Государем и его Армией и победой ста­ла революция».

Сегодня антиправославные силы явно обезпокоены предстоящей канонизацией Русской Православной Церковью Царя-му­ченика Николая Александровича и его Се­мьи. Их, мягко говоря, заинтересованное от­ношение к движению в этом направлении — точное подтверждение особого духовно­го значения этого деяния, своевременности и важности прославления святых царствен­ных мучеников для нынешнего духовного освобождения нашего народа. При этом их чрезвычайно безпокоит мысль о том, что воинство русское возьмет, наконец, на вооружение проверен­ные веками, оплаченные кровью наших до­блестных предков идеалы Православия, Самодержавия, Народности. Ибо с эти­ми ориентирами нас уже не сбить с толку. С ними наше воинство будет непобедимым.

  1993 г.